ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемый материал - это письма старшего брата Юрия (Георгия) Гастинга, студента Индустриального института Томска, курсанта Ленинградского высшего военно-морского училища им. Фрунзе и Каспийского ВВМУ им. Кирова и лейтенанта морской пехоты действующей армии в районе Старой Руссы (Ленинградская обл.) в 1942 году.
***
Мы с братом Юрием родились и выросли в Томске. Но Юра был на 11 лет старше меня (он родился 17 июня 1919 года), и когда я в 1938 году пошла в 1 класс, Юра уже учился в Индустриальном (политехническом) институте. Юра активно занимался спортом: бегал на лыжах, увлекался спортивной гимнастикой на снарядах, боксом. Помню, как я все \"примеряла\" его боксерские перчатки и дивилась невиданными для меня металлическими креплениями его больших лыж. А еще помню, как частенько мешала ему чертить, но Юра был терпелив со мной и никогда меня не обижал.
С детства была у него мечта - стать военным моряком. Но тогда, в 30-е годы ХХ века, его не приняли в военно-морское училище - вероятно, как сына служащего, а не рабочего или крестьянина.
Но Юра со своей мечтой о военно-морском флоте не расстался, и когда в 1939 году в стране объявили призыв: \"Комсомольцы, на флот!\", Юра ушел с III курса Индустриального института в Томске и поступил курсантом Ленинградского высшего военно-морского училища им. Фрунзе.
В Ленинграде он очень скучал по Томску, по сибирской снежной и морозной зиме. К сентябрю 1940 года Юру вместе с другими курсантами-томичами перевели во вновь открытое военно-морское училище в г. Баку.
Письма из Баку. От 29/IX-40 г.
Привет из далекого Баку!
Наконец-то я прибыл на место. Поплавал по Балтике, теперь будем плавать по Каспию.
... Скоро начнутся занятия, время пролетит довольно быстро, а там практика - плавание и отпуск. Если международная обстановка опять не обострится.
Вот пока все. Получили ли вы мою посылку? Как понравилась папе бритва? Я ведь в них не разбираюсь еще.
Телеграмма от 17/VI-41 г. (из Москвы): \"Выезжаю. Ждите. Юрий.\"
И Юра, наконец, приехал в отпуск в Томск - в день начала Великой Отечественной войны, 22 июня 1941 года!
По предписанию, он должен был немедленно вернуться в часть. Но Юра два года не был дома, ему так хотелось повидаться с друзьями! И Юра задержался еще на сутки в Томске. В морской форме его без конца останавливали военные патрули, и Юра вынужден был переодеться в штатское. Так и не покрасовался он в родном городе в морской форме!
Вечером второго дня, помнится, я смотрела в окно третьего этажа нашего дома по ул. Равенства, 22 (ныне ул. Гагарина) и видела, как Юра пересекал пер. Подгорный (ныне пер. Беленца). И больше я его не видела. Он уехал рано утром, и меня даже не разбудили.
От 20/X-41 г.
Здравствуйте, дорогие!
Мне почему-то никто не пишет из ребят. Не доходят письма, что ли. Я по-прежнему продолжаю учиться своему делу. И мне очень здесь не сидится, когда на фронте происходят такие серьезные бои. Но придется еще немного потерпеть, подучиться как следует в спокойной обстановке, чтобы не быть потом беспомощным в бою. Мне все больше и больше нравится морское дело и хочется скорее стать самостоятельным командиром и видеть \"дело своих рук\", т.е. кое-кого отправить кормить рыб на дно.
Я по-прежнему жив и здоров и прекрасно себя чувствую. Сейчас у нас тоже становится холодно, хотя \"шуба\" еще не требуется.
Мама! Если увидишь ребят, скажи, чтобы писали, а то я даже не знаю, что с ними сейчас; может быть, они уже на фронте.
Письма с фронта.
Декабрь 1941 - январь 1942 года.
Здравствуйте, дорогие родители!
Пришло время отплатить Вам за все, что вы для меня сделали. Я долго ждал этого момента, когда стану самостоятельным и смогу \"расплатиться\" с Вами.
Посылаю аттестат на 500 руб., т.к. уезжаю на фронт. Воевать придется на суше, форму верхнюю тоже пришлось пока сменить. Так надо, моряки - надежные воины.
Здесь все наши ребята: Миша, Саша (который встретил маму в Ленинграде в училище). Здесь даже Анатолий Дьячук (помнишь - жених Олин) - бойцом.
От всех них - привет!
Целую всех крепко - ваш Юрий.
***
Здравствуйте, дорогие родители!
Недавно писал вам письмо, но теперь опять новый адрес, да еще неизвестно, как дойдут письма.
Я жив и здоров по-прежнему... Живу неплохо. Привыкаю к новой обстановке, к новым обязанностям. Приходится много работать с бойцами. Все время нахожусь, конечно, с ними.
Как вы провели Новый год? Наверное, в преферанс собрались, ватрушек напекли.
Ну, мне хоть погулять и не пришлось, но Новый год запомнился. Чувствую себя хорошо. Я ведь сибиряк, а морозы хорошие, тихие, погода ясная, только потрескивает. Вчера -31° был.
Обо мне не беспокойтесь - пули надо мной не свистят, а надо будет, так дешево свою жизнь не отдам. Со своими морячками еще это зверье покрошим.
Пока до свидания.
Целую всех крепко. Ваш Юрий.
Последняя открытка от Юры пришла в Томск 18 февраля 1942 г., а в марте получили извещение о его гибели:
“ИЗВЕЩЕНИЕ.
Ваш сын лейтенант ГАСТИНГ ГЕОРГИЙ ЛЕОНАРДОВИЧ, уроженец города Томска, в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, бил убит 13 февраля 1942 года в районе деревни Херинка, Старорусского района Ленинградской области. Похоронен там же.
Известие это сильно подкосило маму, в доме у нас всё надолго потускнело, исчезла радость. Мама кричала: \"Заткнули дыру военными моряками! Как можно цвет молодежи, обученных военных моряков, посылать в пехоту!?\" Проклинала Сталина, считая его лично ответственным за эти дела. Называла его деспотом, тираном.
Несмотря на тяжелые материальные условия - война, голод - мама наотрез отказалась получать пенсию за Юру: \"Я сыновьями не торгую!\"
В 1943 году к нам после госпиталя зашел тот самый Анатолий Дьячук, бывший жених сестры Оли, о встрече с которым на фронте писал Юра. Анатолий рассказал о встрече маме, а потом, отдельно, Оле, подробности гибели Юры. А Оля тут же передала мне, как самой младшей, чтобы я знала и помнила. Маме эти подробности не рассказывали, но мама и так о многом догадывалась.
Анатолий рассказал Оле, что под Старой Руссой была дикая мясорубка. Фашисты непрерывно бомбили с воздуха, а их часть стояла в небольшом лесочке. Обороняться было нечем, оружия практически не было. Пуляли в самолеты из винтовок образца 1891 года. Автоматы давали только тем, кто шел в разведку. После боя наши подбирали немецкие автоматы у убитых немцев. Бомбежки шли непрерывно. А морскую пехоту, где был Юра, хорошо было видно на снегу - черные шинели (потом их, правда, заменили на обычные, о чем писал Юра). Морозы стояли страшные, согреться было негде, даже костры нельзя было разжечь - демаскировка.
После бомбежки 13 февраля лесок, где стояла часть Юрия, был полностью уничтожен, тела нельзя было собрать, всех разметало по частям, на деревья и куда попало. Сам Анатолий уцелел только потому, что намертво вцепился в санитарную повозку, удиравшую впереди всех ...
А Юрочка наш погиб. Так готовился, так хотел воевать на море, и не пришлось...
Эльвина Гастинг-Вяткина