Создавая храм отечественной науки 12 (25) января 1755 года императрица Елизавета Петровна, граф Иван Иванович Шувалов и гордость России Михаил Васильевич Ломоносов, едва ли предполагали, что лет через 120-150 имя покровительницы Татьяны-великомученицы за веру христианскую \"усеченную мечом\", будет принято студентами, мягко говоря, весьма своеобразно. Самый веселый и шумный, их праздник с 80-х годов ХIХ-начала ХХ века становился не только беззаботной пирушкой, а тосты за науку и за румяных гимназисток уступали место лозунгу \"Долой самодержавие!\"
Не до тонкостей событий третьего было российской общественности, когда в стране созревала схватка самых различных сил за её будущее.
Так как же отмечали свой праздник студенты первого российского университета в тяжелое для него время?
Новый университетский Устав 1884 года \"скрутил\" студенчество, а правительственная газета \"Московские ведомости\" (издавалась в типографии университета) поддержала наступление на студентов, которые впервые после этой газетной акции вышли с протестом на улицу. Так выполнялось решение сходки \"наказать газету \"кошачьими концертами\" перед окнами редакции и квартиры редактора Михаила Каткова. Толпа студентов выла, пищала, кричала, ругалась, забрасывала окна гнилыми огурцами и тухлыми яйцами, камнями.
В \"концерте\" участвовали и студенты Училища живописи. Всех их и прихваченных любопытных конный жандармский дивизион и полиция сопроводили в Бутырку. Одним словом, \"...шумели буйные студенты, гудела старая Москва\".
Это было только начало уличных волнений студентов университетов России, а гудела не только Москва.
Беззаботно-шумный, гулящий день 12 января (по ст. стилю) - Татьянин день, стал менять свой лирико-романтический настрой, былую целомудренность. И хотя полиция в этот день студентов не арестовывала, и \"шпики\" старались уйти в тень, но призывной тон \"Дубинушки\" - ухнуть! - настораживал власти. На то были основания. Из года в год в Татьянин день повторялись эти \"кошачьи концерты\" перед редакцией \"Московских ведомостей\".
Бывали и другие сюжеты в этот памятный день, близкие по духу первому.
По традиции, 12 января в присутствии высших властей города вся студбратия принимала торжественное поздравление от своих наставников. В эти минуты их не разделяли ни внешний вид, ни содержимое карманов. В потёртых тужурках, в фуражках с выцветшими добела, когда-то синими околышками, и в роскошных мундирах из дорогого сукна на белой шелковатой подкладке с золочеными рукояшками шпаг, в равной мере, с достоинством принимали поздравления и заслуженную похвалу в адрес особо отличившихся в познании наук. Они с нетерпением ждали, когда вырвутся из \"объятий\" своих опекунов и насладятся отпущенной этим днем и ночью свободой.
Правда, при выборе поля свободы, как правило, происходил раскол. Вываливаясь толпой на улицы с недопетым Гимном \"Gaudeamus igitur\" \"бледнооколышники\" бежали к пивным, а \"белоподкладочники\" с бобровыми воротниками уезжали на рысаках к родителям или в богатые злачные места.
Правда, у первых тоже были свои рысаки - на одном извозчике по пять человек с ветерком да с песнями во всю горловую мощь...
И всё же, немало было среди разночинной студенческой семьи и состоятельной молодёжи, которая, кроме увеселений, была настроена на совместные протесты против жестких уставных правил, чрезвычайных мер, доносительства в адрес университетской жизни.
К середине 80-х годов ХIХ века (время политической реакции) возможно единственным местом в России, где легально произносились самые смелые речи (мнение современника - писателя В.Гиляровского), был ресторан \"Эрмитаж\". Его хозяин - француз Оливье ещё в 70-е годы в Татьянин день отдавал ежегодно своё заведение для студенческого пиршества. Весь этот неуправляемый \"балдёж\" традиционно начинался в ночь на 12 января. К этому часу добрый, но рачительный хозяин убирал дорогую шелковую мебель, пол густо посыпал опилками, а к услугам господам хорошим предоставлял простые деревянные столы и табуретки. Зная, что даже половинного расчета за застолье не будет, обслуга оставляла в буфете и на кухне только холодные закуски, водку, пиво и дешевое вино.
Как с юмором писал всё тот же \"дядя Гиляй\", \"это был народный праздник в буржуазном дворце обжорства\".
Пировали вместе с приглашенными любимыми профессорами, писателями, земцами, адвокатами, которых поднимали на столы, сменяя их как ораторов через несколько секунд. Бывало, что после затянувшейся речи так качали ораторов, что на место их усаживали в разорванных сюртуках и в разбитых очках.
К началу нового века трибуну-стол всё чаще захватывали студенты, для которых покровительница Татьяна меньше всего волновала духовной силой. Им ближе была сила революции.
Нам осталось принять то, что уже было, навсегда оставить в памяти светлый лик Святой великомученицы Татьяны-устроительницы, учредительницы, как пример твёрдости духа, верности добрым делам и любви.
Галина ЯЛОВСКАЯ, доцент кафедры истории и регионоведения.