Сотрудник Института природных ресурсов, победитель Всероссийского конкурса «Инженер года» Евгений Плотников не так давно вернулся из длительной стажировки в Германии.
На протяжении полугода он работал в Институте Биохимии Университета Грайфсвальда под руководством ведущего мирового ученого в области электрохимии профессора Фрица Шольца. Мы попросили Евгения поделиться своими впечатлениями от работы за рубежом и рассказать о своих исследованиях в ТПУ.
– По первому образованию Вы – медик, как сложилось, что теперь работаете в ТПУ?
– Я оканчивал медуниверситет, занимался в научном кружке у профессора Петра Прокопьевича Балашова. И одним из моих научных интересов была разработка препаратов для коррекции аддиктивных состояний (зависимостей). Мы с коллегами разрабатывали новую концепцию психостабилизаторов с антиоксидантной активностью, которые бы приводили человека из депрессивного или возбужденного состояния в нормальное. Наша идея состояла в том, чтобы создать ряд таких препаратов для лечения алкоголизма. Ведь это одна из наиболее актуальных проблем для всего мира, в том числе, к сожалению, и для нашей страны. При этом, чтобы новые препараты корригировали в организме человека не только психологический статус. Так мы стали изучать сыворотку крови больных алкоголизмом. Для этого нужны были новые методики. Именно поэтому мы стали сотрудничать с кафедрой физической и аналитической химии Томского политехнического университета. Там как раз разрабатывалась новая методика по анализу антиоксидантной активности. Первые совместные исследования прошли весьма успешно. Мы выявили, что при алкоголизме на фоне падения иммунитета и снижения ряда других жизненных показателей снижается и уровень антиоксидантной активности. Именно это и было нам интересно. Отсюда появилась идея создать корректоры для лечения алкоголизма, обладающие антиоксидантной активностью. Для проведения этой работы я тесно сотрудничал с кафедрой физической и аналитической химии, и в ходе исследований понял, что большая часть моей работы не является клинически-медицинской, а больше как раз относится к аналитической химии. Мне предложили поступить в аспирантуру и закончить свои исследования уже непосредственно на кафедре ФАХ, на которой в прошлом году я успешно защитил кандидатскую диссертацию.
– И параллельно поступили в магистратуру. Теперь Вы снова продолжаете обучение, уже по магистерской программе, открытой совместно с фармацевтической компанией «Р-Фарм». Все это помогает в основной работе?
– Да. Это такое логичное продолжение. Сейчас мы на кафедре продолжаем заниматься основным исследованием антиоксидантной активности, есть ряд патентов, созданных совместно с томскими медиками. Пытаемся участвовать во многих инновационных конкурсах по внедрению новых лекарственных средств на российский рынок. До рынка мы еще не дошли, но уверенно двигаемся в направлении коммерциализации наших разработок. К примеру, одним из проектов было создание на основе наших исследований БАДа. Но проблема в том, что биологически активные добавки дискредитированы. Даже хорошие препараты выпущенные в виде БАДа не вызывают у населения доверия. Зато только так можно избежать сложностей с продвижением лекарственных препаратов. На это необходимо не меньше восьми лет и огромное количество финансовых вложений. Что касается совместной программы с «Р-Фарм», то это хорошая возможность получить новые знания в близкой для меня области и завязать полезные контакты. Например, у нас есть задумка по выпуску антибактериальных средств. Компания «Р-Фарм» сегодня строит новый завод, и руководство заинтересовано в поиске новых проектов. Я думаю, нам будет что им предложить, и в скором времени мы выйдем на сотрудничество по каким-то конкретным идеям.
– Вы – молодой ученый новой формации, который не просто занимается фундаментальной наукой, но стремится создать реальную технологию, новый продукт, вывести его на рынок. Почему был выбран именно этот путь?
– Здесь несколько важных моментов. Во-первых, желание реализоваться в своей стране. Если честно, то меня очень обижает, когда люди уезжают за рубеж, говоря, что в России все плохо, и работать, развиваться здесь невозможно. Многие молодые ученые едут за границу с одной только целью – лишь бы уехать из своей страны. Это неправильно. Я много бывал на стажировках за границей, мне есть с чем сравнивать. В чем-то мы проигрываем, в чем-то выигрываем. Но здесь, в России, есть огромный потенциал, который нужно развивать и с умом использовать. Во-вторых, для меня важна возможность реализации собственных идей, своего потенциала. Фундаментальные исследования имеют колоссальное значение, но совсем другое, когда результаты научных исследований ты можешь превратить в материальный объект. С точки зрения самореализации это гораздо приятнее. А если удается вывести этот объект на рынок и создать бизнес, то это идеал. Обычный, не наукоемкий бизнес может принести доход, но он примитивен и не приносит удовлетворения. Жизнь короткая, тратить ее на что-то не интересное попросту глупо. В итоге, спустя годы, понимаешь, что ничего стоящего так и не сделал, ничего после себя значимого не оставил.
– По-Вашему, сегодня молодой ученый может неплохо зарабатывать?
– Вопрос сложный. Зависит от того, в какую научную команду ты попадешь. Если эта команда имеет научные связи, есть контакты и исследования, работа по хоздоговорам, то тогда это возможно. Самому начинать с нуля, без поддержки, без достойного бэкграунда, тоже можно, если у тебя гениальная идея. Если идея реализуема, но банальна, тогда это будет крайне сложно.
Особенно в начале пути, когда ученый поступает в аспирантуру, его финансовое благосостояние оставляет желать лучшего. Вот тогда встает выбор: или, занимаясь любимым делом, потерпеть, и может быть, лет через двадцать ты сможешь выйти на нужный тебе финансовый уровень. Или уйти в коммерческую структуру, производство, зарабатывать хорошие деньги, но потерять возможность самореализации в научном плане. Я выбрал первый путь и первый опыт показывает, что успехов можно достичь и здесь.
– Вы полгода провели на стажировке в Германии. Оцените уровень научных исследований там и здесь. Нам есть чему поучиться у иностранных коллег?
– Безусловно. Советую всем ездить на стажировки, посмотреть, поучиться. А затем, вернувшись в Россию, попытаться сделать свои достижения лучше. Я ездил в Германию благодаря выигранному гранту немецкой службы академических обменов и российского Министерства образования и науки. Работал я в Институте Биохимии Университета Грайфсвальда. В Германии здорово, я работал в замечательном, мощном коллективе с высочайшим уровнем научных исследований, глубокой постановкой научных проблем, с современным качественным оборудованием. Могу с уверенностью сказать, что немцы не зря считаются передовиками в научном сообществе. У них есть весомые достижения. И они готовы принимать российских ученых в команду. Меня приглашали остаться. Ведь у них всегда открываются места в PhD-программах. Но я отказался. Это другая жизнь, и уезжать из России я в принципе не намерен. А вот продолжать научное сотрудничество между нашими странами не только возможно, но и необходимо. Этим мы теперь и занимаемся. Например, подготовили совместную статью по исследованию наночастиц. Пока для русского журнала, но планируем публиковаться и в международных научных изданиях.
Кроме того, в Германии совершенно другой подход к формированию научных команд. Лучше или хуже, сказать сложно. Там с ученым заключают контракт на несколько лет, за этот срок он должен решить определенные задачи, после окончания контракта его увольняют. Даже несмотря на то, что это высококлассный специалист в своей области. Наработанные знания он теперь может передать в другой институт, в другую научную команду. Но чтобы найти новую работу, на момент окончания контракта он должен иметь результаты, статьи, разработки. Если ты не работал эффективно, то найти новое место работы будет непросто. Это такой жесткий метод стимулирования, который, тем не менее, работает. Хотя с другой стороны, для человека это серьезный шаг, новая жизнь, переезд. У нас ученые чувствуют себя комфортнее, относительно стабильнее, они уверены в будущем. Но при этом нет такой ротации кадров. Чему нам действительно стоит поучиться, так это тому, насколько социально справедливо выстроено европейское общество. Где такие профессии, как врач, ученый, педагог не только уважаемы, но и финансово стабильны. В России ситуация постепенно улучшается, но нам еще так далеко до европейского уровня.
– Как Вы думаете, насколько эффективен метод приглашения иностранных ученых на работу в Россию, чтобы они создавали передовые научные группы у нас?
– В чем-то оправдан и эффективен. Но это явно не то, что поднимет российскую науку. Мне кажется, что каких-то знаменитых ученых резонно приглашать на работу в прорывные области науки, но и наши молодые ученые должны ездить учиться за границу. Стоит заключать контракты со студентами старших курсов, может, после бакалавриата, и давать им возможность стажироваться в ведущих мировых университетах, но с условием, что они не останутся за границей, обязательно вернутся, и лет 8–10 посвятят российской науке.
Только тогда можно привнести в науку новое и стать действительно лидерами в различных областях. У России огромный потенциал, много светлых умов, мы еще не раз удивим своими открытиями мир.