- такое послание отправил Антон Павлович Чехов в 1895 году своему старшему брату Александру, подававшему большие надежды в журналистике и писательской деятельности, но чрезмерно боязненно реагирующему на критику своих рассказов и очерков.
\"То, что для других опасно, - писал он, - для университетского человека может быть только предметом ... снисходительного смеха (Александр окончил физмат Московского университета).
Когда у брата пошла не лучшая полоса в жизни (пристрастился к алкоголю, забывал о приличиях в семейных отношениях) Антон, не стесняясь в выражениях, и в шутку, и всерьез проводил серьезную воспитательную работу, о чем свидетельствуют новогодние письма-поздравления.
В 1886, 4 января: \"Поздравляю тебя и всю твою \"юдаль\" с Новым годом! С новым счастьем и с новыми младенцами! Деторожденный чиновник! Отчего не пишешь? Разве ты перестал считать меня своим братом? Разве ты после этого не свинья? Пиши, 1000 раз пиши! Хоть пищи, а пиши!
В 1889, 2 января: \"Поздравляю твою лучезарную особу и чад твоих с Новым годом, с новым счастьем! Желаю тебе выиграть 200 тысяч и стать действительным статским советником, а наипаче всего здравствовать и иметь хлеб наш насущный в достаточном для такого обжоры, как ты, количестве.
...Как бы ничтожна и виновата ни была женщина, как бы близко она не стояла к тебе, ты не имеешь права сидеть в ее присутствии без штанов, быть в её присутствии пьяным, говорить словеса, которые не говорят даже фабричные, когда видят около себя женщин... Надо щадить женскую слабость и детей, щадить хоть поэзию жизни, если с прозой покончено...
Только человек здорового юмора мог сетовать на постоянные свои денежные затруднения с иронической улыбкой. В новогоднем поздравлении к детской писательнице Марии Киселевой в 1886 году Чехов писал: \"Не велика сладость быть писателем, жизнь хмурая... денег - кот наплакал... Папиросы по-прежнему мне подают только в табельные дни. Нечто тугое, колбасообразное...
А немного позже брату Александру сообщает о том, что в конце января он снова будет без денег, а во избежание нытья домочадцев и займов надо бы ему перевод прислать, а в качестве компенсации вышлет, как врач, рецепт. Братишке же советовал \"дабы не умножать пролетариат, не роди больше!\".
Своему приятелю беллетристу, драматургу, журналисту и издателю Алексею Суворину в Петербург из Москвы писал в 1889 году: “Продал \"Лешего\". Значит, на 3-4 месяца денег хватит. В январе мне стукнет 30, а настроение у меня такое, будто мне 22 года. Не приехать ли мне в Питер встречать Новый год?\"
Этому же адресату пятью годами позже из приобретенной Чеховыми усадьбы Мелихово Антон Павлович писал: \"Фю! Фю! Женщины отнимают молодость, только не у меня. В своей жизни я был приказчиком, а не хозяином, и судьба меня мало баловала. У меня было мало романов, и я похож так на Екатерину, как орех на броненосец\".
Весной 1904 года, за 4 месяца до кончины, остерегаясь причинить беспокойство своей жене Ольге, он писал из Ялты: \"Милая моя, замечательная половинка, я жив, здоров, как бык, и пребываю в добром расположении, но не могу свыкнуться только с одним – со своим монашеским положением\". Не надеясь на выздоровление, Антон Павлович просил Ольгу Леонардовну поторопиться с организацией фонда помощи женским медицинским курсам в Петербурге. Уверенный, что ее сценическое обаяние поможет решить этот вопрос, Чехов послал жене веселые строчки: \"Дуся, лошадка моя, будь здорова, весела и счастлива\"...
Вот только от самого Антона Павловича стремительно убегали и здоровье, и веселье, и счастье. Ему было всего 44 года.
Галина ЯЛОВСКАЯ, доцент кафедры истории и регионоведения.