В 14 лет поступил в Иркутский авиатехникум, а через два года, сдав экзамены на аттестат зрелости, поехал поступать в Томск. В 16 поступил на физтех Томского политехнического. Ребята в группе №013 подобрались неплохие.
Трое земляков. Правда, сам из Иркутска, а они из Улан-Удэ приехали. Тем не менее, начиная со второго курса, жили дружной коммуной в одной комнате. Учились ровно, экзамены в абсолютном большинстве сдавали без особого напряжения. Как ни странно, но будущий профессор поначалу ярким представителем передового отряда отличников не был.
Кардинальные перемены начались с 4-го семестра, когда работал лаборантом и стал всерьёз увлекаться наукой. Надо заметить, что к УИР (учебно-исследовательской работе) стремился вполне сознательно и с самого начала. Естественным фоном к тому было глубокое немотивированное увлечение точными науками, в особенности, физикой.
Что касается техники, то с нею (скорее всего) сумел подружить отец: кандидат технических наук, довольно крупный начальник на Восточно-Сибирской железной дороге, руководил службой связи и автоматики. Иными словами, все предпосылки к тому, чтобы увлечение переросло в профессиональный интерес, были. Не хватало, разве, какого-то внешнего толчка. Таковым стал 1965-й год, когда, по решению ректора А.А. Воробьёва, был организован новый факультет - электрофизический. Предполагалось готовить специалистов по инженерной электрофизике на кафедре “Техники высоких напряжений”, которую перевели на ЭФФ.
Для полноценной работы решили перевести и часть студентов других факультетов. Физикотехникам на выбор предложили три специальности и новый факультет (без выбора). Буза была настоящая, возмущенью - не было предела. В знак протеста не пошли на занятия. Это при том, что Александр Акимович даже за непорядок в комнате мог легко отчислить…
Ирония судьбы, но тот самый парень, который так искренне возмущался, в последующие годы сделает достаточно много именно как электрофизик. Мало того, достигнет определённых вершин, станет крупным экспертом в своей области, широко представляя Томскую школу высоковольтников-электрофизиков в России и за её рубежами.
На самом деле, открывающийся факультет нёс новые возможности. И в деканате электрофизиков это понимали. А больше других должен был проявлять понимание заместитель декана ЭФФ В.Я. Ушаков, который убеждал и переубеждал своих подопечных не сопротивляться переводу.
Что касается Лопатина, то годы спустя, Василий Яковлевич скажет: \"Для меня стали понятны мотивы, почему Володя Лопатин так сопротивлялся. Просто физика для него - это всё! Он ведь и в высоковольтной технике развивал именно фундаментальную составляющую. Не случайно кандидатскую защищал по физико-математическим наукам. Докторскую - тоже.\"
Вероятно, поэтому Василий Яковлевич, сам увлечённый физикой и читавший курс \"Физика диэлектриков\", обратил внимание на этого парня. К тому же на вопрос, адресованный одному из студентов, кто сможет всерьёз заняться наукой, получил три фамилии, одна из которых - Лопатин.
Молодой кандидат наук дал студенту Лопатину тему \"Исследование природы эффекта площади электродов при пробое жидких диэлектриков\". На первых порах, пока не была создана материальная база, поручил перевод с английского по данной теме, сбор и обобщение научных материалов.
Такими были первые шаги В.В. Лопатина в науке, сопровождавшиеся потрясающе интересным эффектом, который отметили и студенты, и преподаватели: кардинально переменилось отношение нашего студента к учёбе. Он практически стал круглым отличником. Понятно, что к окончанию института в активе были добротные базовые знания и начальные исследовательские навыки, поскольку все годы учёбы работал в лаборатории. Предложение поступать в аспирантуру принял без особых раздумий. В 1972 году (в 25 лет) защитил кандидатскую по теме \"Наносекундный разряд в жидкостях\".
Позднее в стенах НИИ ВН, он создаст лабораторию, занимавшуюся подобной проблематикой и ещё рядом сопутствующих электроразряду тем. Это были крайне насыщенные годы. Молодой заведующий как отъявленный трудоголик задавал напряжённый ритм, который вольно или невольно держала вся лаборатория. По числу публикаций лаборатория Лопатина, как правило, была первой по институту. Для большой науки делалось немало. В частности, был разработан уникальный стенд для проведения экспериментов, не уступавший лучшим зарубежным, а по ряду параметров превосходивший их.
Жили насыщенно и интересно. В коротких паузах между интенсивной работой выезжали на отдых в тайгу – по ягоды, грибы, на озёра. Однажды всей лабораторией ушли за Белый Яр. Свечерело, ужинать пора. Сидят у костерка, тушёнку открывают… Вдруг выходит из темноты человек, говорит, что на огонь шёл. Оказалось, студент мединститута Толя Чеботарь (сосед Лопатина по подъезду). Надо ж было забраться за 200 километров от Томска, чтобы соседям встретиться! И было это в 1981 году.
С тех самых пор (а на самом деле повелось из той давней жизни в Слюдянке от бабушки, которая многое внуку дала) нет такого сезона, чтобы В.В. Лопатин, как только выдаётся свободный вечерок, не проштудировал пол-Тимирязевского бора: от n-ского квартала до n+34…
Но вернёмся к другому организующему началу, связанному с извечным желанием знать всё и вся, которому В.В. Лопатин остаётся верен на протяжении многих лет. На определённом этапе он занялся исследованием электрофизических (в том числе, высоковольтных) характеристик особо термостойких материалов, а именно: пиролитического нитрида бора, нитридов алюминия и кремния.
Предпосылкой стало то, что под чистую физику пробоя жидких диэлектриков даже в советские времена было практически невозможно найти финансирование. Так или иначе, приходилось встраиваться в некие перспективные темы. Как известно, в ту пору весьма интенсивно велись работы по термоядерным реакторам.
Одна из задач, которую при этом надо решить, был поиск материала для первой стенки токамака с сильным полем ТСП. С одной стороны, стенка должна быть диэлектрической, с другой, иметь низкое поверхностное сопротивление, с третьей, обладать высочайшей термостойкостью, чтобы не \"загрязнять\" плазму.
Тогда под руководством В.В. Лопатина были созданы испытательные стенды с уникальными (как для высоковольтников, так и материаловедов) возможностями, позволяющие исследовать комплекс диэлектрических и оптических свойств материалов в среде различных газов и давлений, при температурах до двух тысяч(!) градусов.
Результаты проведённых комплексных исследований свойств высокотемпературных нитридо- и оксидокерамических материалов позволили разработать изоляцию лазеров на парах металлов, изоляторы сопел корректирующих плазменных двигателей космических аппаратов, предложить и реализовать создание первой стенки термоядерной установки “ТокамакТСП” из керамики и изоляцию диагностирующих плазму устройств.
Была предложена новая технология ионно-термического модифицирования диэлектриков для производства резисторов и ТЭНов. Объём работы был выполнен достаточный для того, чтобы в 1992 году заведующий лабораторией, кандидат физико-математических наук Лопатин защитил докторскую диссертацию \"Физико-технические основы применения нитридокерамических материалов в электрофизической аппаратуре\" по специальностям \"Физика твердого тела\" и \"Электрофизика\" в диссертационном совете Института сильноточной электроники Томского научного центра СО РАН.
Поскольку практикум по английскому для Лопатина начался в студенчестве, то когда Томск стал открытым, и представилась возможность непосредственного общения с зарубежными коллегами, профессор Лопатин подтянул ещё и \"английский разговорный\". Отныне успешно участвует в Международных научных форумах различного уровня и ранга в качестве сопредседателя, члена оргкомитетов.
Или как партнёр ведёт деловые переговоры с представителями транснационального концерна Schlumberger, компаниями из Японии и Норвегии. При всём напряженном ритме, которым живёт профессор Лопатин, у него всегда находится время на начинающих исследователей - студентов и аспирантов. А при соответствующем объёме обязанностей он высоко результативен, удачно сочетая это с фундаментальным стремлением всё узнать и всё попробовать, что называется, своими руками.
По-прежнему, при первой же возможности, готов поехать на рыбалку или охоту. С ещё большим удовольствием каждую осень – за клюквой-брусникой, набирая четырёхведёрный короб засветло. Всё также не чужд грибных страстей. А в последние годы, если не увлёкся, то, по крайней мере, безропотно несёт нелёгкий крест дачника.
О всепроникающей Лопатинской коммуникабельности слагаются легенды. По числу друзей и знакомых он - абсолютный чемпион. Особенно среди тех, кого повстречал в тайге. Неуёмная энергия позволяет реализовываться в великом множестве великих дел: замечен в заступничестве за Байкал, на котором родился и вырос.
Как всякий талантливый человек обладает своеобразным характером. В любую проблему вникает быстро и легко. Высоко ценит коллективную организацию труда, постоянно совершенствуя то, что американцы называют team-spirit. Способен бескорыстно, напропалую работать за идею. Фанатично предан физике. Обстоятельный глава семьи, добытчик, любящий отец и дед. Растит внука, в котором не чает души… Одним словом, живой, матёрый человечище!
Записал О.Н. Плотников.