О человеке, которому посвящена эта статья, написано столько, что значительную часть событий, связанных с личной биографией нашего героя (как и с историей страны), легко можно найти в огромном количестве публикаций, во множестве справочников и ряде книг, но о том, что виновник торжества и сам прекрасный рассказчик, знают немногие. В этом амплуа он предстанет едва ли не впервые. Для интриги до поры до времени сохраним его весьма достойное и известное многим имя – втайне.
По завершении третьего курса получил направление на летнюю практику. Ехать надо в Дальневосточное геологическое управление, которое в Хабаровске базируется… Ещё дома сказали, что экспедиция уже в «полях», точнее, в тайге. Досталась третья полка в общем вагоне, а что ещё студенту нужно? Деньги кончились ещё в поезде день или два как, но и это не испугало. И вот утром рано прибыл в Комсомольск-на-Амуре.
Пасмурно, атмосфера какая-то… напряженная. Пассажиры мечутся по путям, потом по радио: «Гитлер вероломно напал на Советский Союз…». Война. Что тут творилось в душе! Первая мысль – возвращаться, защищать столицу. Да, но денег-то – нет… И вернуться – значит нарушить производственную дисциплину: третий курс будет не окончен. Нет, не допустимо. Одним словом, думал-думал...
В конце концов нашёл в городе геологическую партию. Там записка оставлена, как добираться. И мужики хором: «Догоняй, конечно, чего тут думать! Практику надо завершать. А война… Война закончится через несколько месяцев». Стажёр наш приободрился, решив, во что бы то ни стало достичь цели: на пароме переправился через Амур, а дальше – до Хунгари (правый приток Амура).
Там прокладывали железную дорогу, вдоль неё почти до самой Хунгари шла «грунтовка». То и другое строили зэки, так что вдоль дороги той – колонны (лагеря). Повезло ещё, что на пароме полуторка одна («ГАЗ-2А») переправлялась. Шофёр сказал, что в ту сторону – километров 70(!!!). Но я, говорит, сверну раньше… И то – ладно, выбора-то нет.
К концу дня доехали до первой колонны. Вылез. Забор высотой метров в 5-6. Колючка, ворота, часовые – всё как положено. Вышел дежурный офицер, стал спрашивать: «Из Москвы?!» Выяснил личность, пункт назначения, затем накормили. Назавтра отправили с агитбригадой по этапу в соседний лагерь.
Добрались засветло. Определили отдельно стоящий домик: ни кровати, ни тумбочки, стол один. Хорошо, что спальник с собой: устроился на столе. Лампочку конвойный зажёг да так и оставил. А кругом – тайга… Уснул наш городской. Проснулся от того, что лицо горит. Видит, лампочка чуть проглядывается. Оказалось, мошка? всю сплошь облепила – нити накала не видать.
Утром глаза опухли и буквально в щёлочки превратились. Так узнал про таёжную мошку. Позавтракал – и к начальнику лагеря. Тот говорит: даём лодку, потому что туда – только по воде. Дали бат (долблёная, напоминает плоскодонку, чуть покруглее) и двух расконвоированных зэков.
Последнее обстоятельство довольно сильно смутило: кто их знает, как себя поведут. А с другой стороны, идти против течения, мужская сила нужна. Да и мужики от гражданских не отличались. Так что за два дня, в которые поднимались по реке, даже успели подружиться.
Река – горная, с перекатами, как оказалось, бат очень неустойчив, а двигаться надо на шестах и для этого – знать форватер и прочее, и прочее. Погрузили рюкзак, при заходе неосторожно ступил, и бат под ногами заиграл, заходил... Хорошо, что с гимнастикой дружил и вообще со спортом: успел среагировать. Ну и тот, кто на корме стоял – тоже успел, иначе купались бы втроём.
Оттолкнулись, пошли: мужики на шестах, стоя на корме и носу, стажёр – сидя (даже неудобно за себя). После полудня насиделся вдоволь, сказал: «Дайте мне шест!» Встал и… довольно быстро эту хитрую науку освоил. К вечеру причалили: берег невысокий, берёза – неподалёку. Мужики давай бересту драть…
«Зачем?..» – спрашивает будущий старатель. «Рыбу будем лучить!» – говорят. И правда, устроили на шесте металлическую сетку, бересту зажгли. Трезубец по случаю заготовлен, к шесту крепился. А течение – ровное, рыба как на ладони. И вот двое подгребают, один бьёт.
Линок попался (без костей, очень вкусный), благородный хариус – вообще деликатес... Тут у молодца инстинкт взыграл. Взял трезубец, стал на нос: рыба – вот она, стоит чуть-чуть плавниками шевелит... Ударил раз – не попал, другой – мимо. На третий один из зэков говорит, мол, а ты про законы физики-то знаешь(?!), преломление, например: бить надо под(!) рыбу, а не в неё.
Попробовал – получилось. Стали на ночёвку. А ещё в Комсомольске геологи по дружбе бутыль топлённого масла дали, хлеба была, так что рыбу пожарили и ухи сварили. Утром проснулись, давай обрабатывать добычу: котлеты получились, что-то посолили. На второй день дошли до избушки, в которой дожидался проводник.
Было ему лет под 60, пожилой, из местных («орочон» по национальности), внешне похож на Дерсу Узала. Впрочем, звали его Акунка. С ним – новенький мешочек для образцов горных пород да трубка, и ни-че-го боле. Наш студент-третьекурсник из МГРИ решил, что вплоть до пункта назначения надо взять руководство на себя. И как начальник экспедиции вежливо поинтересовался: «А куда идти-то, знаешь?»
Ответ в другое время и в другом месте, наверное, рассмешил бы до слёз (во всяком случае, при пересказе хохотал не только рассказчик…), потому что проводник без обиняков и со свойственной его народу прямотой сказал: «Однако. Не знаю…». «А как же мы пойдём?!» – оторопел новоиспечённый руководитель.
Смех-смехом, но партия к тому времени переместилась километров на 50 – к водоразделу Хунгари и Мули, где её искать – одному богу ведомо. Сначала шли по «лежнёвке», потом – заросшей дорогой, дальше – на перевал. По ходу осваивал мастерство следопыта, ориентируясь по приметам и сторонам света.
В конце концов вывел и себя, и совсем измотавшегося проводника. Поплутав немного, вышли к бригаде, которая била железнодорожный тоннель. Естественно, проверка документов, которых у проводника отродясь не было. Естественно, по законам военного времени его арестовали (и выручили потом).
Долго ли коротко, на третий день практикант настиг геологическую партию, к которой был прикомандирован. Коллеги, фактически в его ожидании осваивали маршрут за маршрутом, но по сути экспедиция буксовала. Одним словом, долгожданному появлению обрадовались абсолютно все.
Так началась первая производственная практика Степана Степановича Сулакшина. Мог ли он знать, что геологической тропой, на которую вышел в памятном июне 1941 года, прошагает ещё шесть десятилетий, полных работы и упорного труда. 22 ноября 2009 года профессор Сулакшин в кругу коллег, друзей и соратников отметил феноменальную дату – 90 лет со дня рождения.
О.Н. ПЛОТНИКОВ.