Как
известно, будучи уже известным в большой литературе, Л.Н.Толстой с конца 50-х
годов ХIХ века активно занимался образовательно-просветительской деятельностью.
Оригинальный подход к делу народного образования породил немало оппонентов в
адрес яснополянского педагога. Немного позже, в первые годы александровских
реформ, он сам перешел к активной критике всей системы образования, включая
университеты. Нелюбовь к храму науки проявилась уже в 40-х годах, когда 19-летний
граф покинул Казанский университет после трех лет обучения в нем.
Круто и эмоционально Толстой рисует картину университетского бытия: отсутствие
свободы, догматизм, зубрежка, слабость программ порождают праздность и обман,
учат делать долги да заниматься распутством. Такой \"храм премудрости\", учрежденный
\"компанией мудрецов\", по мнению писателя, не может подготовить человека к жизни.
Эти учебные заведения, насажденные где вздумается чиновниками от образования,
берутся за изучение \"решительно всех наук в их высшем развитии\". А каков результат?
В области философии, истории права, филологии кроме зубрежки и цели - сдать
экзамен - нет ничего. Из 50 студентов (состав аудитории) только 10 записывают
лекцию профессора, а до конца курса выдерживают эту процедуру 2-3 человека.
Студентов больше привлекали, оказывается, так называемые \"руководства\", то есть,
выражаясь нашим языком, методические разработки.
Нелестный отзыв оставил Лев Николаевич о профессорах российских университетов.
Нет, бывают, конечно, и настоящие ученые-педагоги, но их приходится, по его
подсчету, всего один на сотню. Будь профессор глуп от природы или он поглупел
от исполнения своей должности, отсталый от науки и скверный по характеру человек,
он, пишет Толстой, все равно будет обучать студентов пока будет жив. Отсюда
вопрос: зачем принимать \"университетский догмат папской непогрешимости профессора\"?
Вывод таков: лекциям быть только при условии, если они будут материалом для
дискуссии, а студент должен иметь право на оппонирование.
Дискуссия с учеными мужами прошла в те времена не в пользу новатора-педагога,
но так ли уж не прав был граф? Ведь речь идет не просто об организации образования,
а скорее всего, об отношении частной и общей жизни людей, об их личной свободе.
Главный вопрос знания для Толстого - это смысл жизни, а ответ на него он видел
в разуме и совести, в этике любви и в поиске добра. Думается, что не так-то
уж он был далек от задач образования ХХI века, если учесть дефицит \"доброй воли,
нравственных чувств и разумного их понимания\".
Галина ЯЛОВСКАЯ, доцент ЮФ ТПУ.