Хотя сердитое осеннее утро по обыкновению не предвещало ничего доброго, но по аудитории гуляло некоторое оживление. Причиной тому явилось известие о распределении очередной партии выпускников.
Девочки отчаянно закатывали глаза, а представители обратного пола напускали на себя такой вид, что можно было подумать о их равнодушии ко всему предстоящему. Лишь Левка Трунов одиноко сидел где-то на галерке и рассеяно блуждал взглядом по парте, испещренной писаниной самого различного происхождения. «Спартак — чемпион! «Гр. 5490». «Андрей…» — все это было до жути привычно. Но вдруг его внимание привлекло аккуратно выцарапанное слово — «электрон».
— «Электрон», хм, что-то знакомое, вот на языке вертится, а не могу вспомнить. Кажется, что-то спортивное, спрошу-ка у Севки-штангиста, он наверняка знает, — подумал Левка и направился к группе ребят, среди которых явно выделялся парень недюжинного телосложения.
— Слушай, Сева, — обратился к нему Трунов, — скажи, что такое «электрон»?
Что-то прикинув в уме, штангист поманил Левку в коридор.
— Неужели что-нибудь непристойное, — испугался Левка, — вот влип!
— Вот что Трунов, если ты еще раз при всех намекнешь на мои знания – пришибу! Ты меня знаешь! — предупредил Севка и хлопнул дверью. Тут бы Левке успокоиться, но какой-то червь любопытства просочился в него.
— Петров, подожди, — остановил он бежавшего мимо однокурсника, — может быть ты мне объяснишь, что такое «электрон»?
— Отвянь, не до тебя, — отмахнулся Петров и побежал дальше.
— А ты у Лебедевой спроси, она все знает, посоветовал кто-то.
— И то верно, она же наш признанный эрудит, — вспомнил Трунов и решительно отозвал в сторону Лебедеву.
— Ну чего тебе?
— Растолкуй мне, бестолковому, что значит «электрон»?
— «Электрон»? — переспросила Лебедева.
— Да, он самый.
— Это, это…
То, что произошло потом, до сих пор для Левки осталось непонятным. Лебедева вначале сморщилась, затем покраснела, потом побледнела, а потом на ее щеках заиграли все цвета радуги и наконец: «Дурак!» — выдохнула она и стремительно выбежала из аудитории.
— Ну что ты пристал ко всем со своим электроном? — прощебетала Лилечка, которая отличалась тем, что всегда встревала в чужой разговор когда надо и когда не надо. Чаще случалось последнее.
— Собака у нас во дворе есть — Электрон, порода, наверное, такая. Ага, одна версия есть, — ходил и размышлял Трунов, пока не уткнулся в чей-то мягкий живот, обладателем коего оказался Мишель, которого в быту звали проще — Толстяк.
— Ты что бодаешься?
— А ничо, ты лучше скажи, что значит «электрон»?
— Э-лек-трон, — многозначительно произнес Мишель, — это я скажу точно: во-первых — не съедобное, во-вторых — не питейное, в-третьих, в-третьих… Вспомнил! — воскликнул он. — Лошадь Александра Македонского так звали.
На некоторое время в аудитории воцарилось молчание, а затем со всех сторон подтверждающие тому факты:
— Точно, точно, я читал про это!
— Мне отец рассказывал, он историк!
— Да, да, а еще Электрон Македонского носил двурогий шлем!
— Трунов! Ты что стоишь, как истукан! Твоя очередь на распределение — позвали его.
— Выпускник Трунов, — объявил председатель ГЭК, — распределяется на научно-производственное объединение «Электрон»!
«На конезовод!!!» — мелькнуло в голове у Левки, и перед глазами и в бессмысленном вальсе закружились собаки, которые не едят и не пьют, двурогие лошади и Александр Македонский с физиономией председателя, кричащий ему в ухо — «Дурак!»
А. Бакибаев, аспирант ХТФ
Газета «За кадры»,
1985 год