До недавнего времени Людмила Васильевна считала роковыми датами многоухабной
жизни два дня в году: 8 марта и 1 апреля.
Все началось в 50-ые студенческие годы. На факультетский вечер, посвященный
международному женскому дню, она явилась в черном стеклярусном платье с невиданным
по тем временам декольте, с обнаженной спиной и в черных ( в сеточку) перчатках.
Косоглазие охватило всю комсомольскую элиту. Некоторые прямо ей предлагали покинуть
зал. Доброжелатели шептали: \"Держись, Люська!\"
Может быть, этот вызов советской молодежи был бы замят, но как по сговору с
дьяволом 1 апреля у Люськи пропал комсомольский билет.
Плата за экстравагантность и потерю бдительности была достойна оных. По настоянию
факультетского секретаря комсомола групповое собрание в протоколе зафиксировало
\"недопустимо аморальное и аполитичное поведение Сосновской\".
\"Душевную\" беседу на предмет пребывания в комсомоле, а следовательно и в университете,
провел заместитель декана. Кто знает, чем закончилось бы все это, если бы не
Люськины учебно-трудовые заслуги. Особенно последние. Дело в том, что в битве
за хлеб, осваивая алтайскую целину, она была награждена значком ЦК ВЛКСМ. И,
когда на факультетском бюро, проверяя политическую зрелость провинившейся, ее
спросили о значении освоения целинных и залежных земель, девушка оказалась на
должной высоте. Еще бы ей не знать этого значения. Там, на алтайской целине,
она чуть было не решила бросить университет и остаться на центральной усадьбе
одного из \"целинно-залежных\" районов ради кудряво-синеглазого комбайнера-баяниста
Степана Башлыкова. Хорошо, что девчонки вовремя сообщили об этом Люськиным родителям.
Прошли годы. Людмила Васильевна защитила диссертацию по первым пятилеткам Сибири
и все бы было как у людей, если бы не 8 марта и 1 апреля. В обласканный солнышком
женский день от нее ушли первый муж, а через два года 1 апреля - второй. Если
первый, уходя, оставил букетик цветов с запиской о \"незабываемой Люсеньке\",
то второй умчался на мотоцикле, подаренном ему женой, не сказав \"спасибо\" и
\"прощай\".
Лет через 45 после целинной эпопеи 8 марта Людмила Васильевна получила поздравление
с Алтая. Это было письмо Степана Афанасьевича, деда четырех внуков и одного
правнука, вдовца с десятилетним стажем. В нем он рассказал про то, как разыскивал
\"свою студенточку\".
Через год после этого письма, первого апреля Людмилино одиночество было нарушено
визитом алтайского гостя. Перед Люсей стоял крепкий бородатый мужик, закованный
в кожу, со смеющимися почему-то серо-голубыми глазами. Невероятное сходство
с \"красной банной мордой\" побудило женщину произнести: \"Да вас алтайских по
заказу что ли делают или вы работаете под Евдокимова?\" Степан Афанасьевич юмор
принял и все сомнения насчет Люсеньки развеялись.
Людмила Васильевна была глубоко встревожена этой встречей. Воспоминания о звездном
алтайском небе, о кораблях-комбайнах в бескрайнем пшеничном море, о ее кудрявом
\"капитане\" с синими глазами чуть было не изменили привычного ее жизнеустройства.
Если бы не эта дата встречи, может быть, Людмила Васильевна и въехала бы в собственный
дом с гусями и прочей живностью. Получив вежливый отказ, Степан Афанасьевич
после печального \"а я так надеялся\", вдруг с непонятным оптимизмом пробаритонил:
\"Ну, ладно, Люся, подождем до следующего Первого Апреля\".
Галина ЯЛОВСКАЯ.