Газета Национального исследовательского
Томского политехнического университета
Newspaper of National Research
Tomsk Polytechnic University
16+
Основана 15 марта 1931 года  ♦  FOUNDED ON MARCH 15, 1931
Архив номеров Поиск

Солнечному миру да, да, да! (Из старинной советской песни)

\"Все они там лысые\", - думала я, отправляясь на атомный реактор Томского НИИ ядерной физики. Мало того, мне представлялись герои в скафандрах, жужжащие от радиации, держащие палец на большой красной кнопке... И жестоко ошиблась. Действительность оказалась похожей на фильм \"Солярис\" - длинные зеленоватые коридоры, люди в белых халатах, тихие, скромные. Даже удивительно, до чего скромные, если учесть, что от них зависит жизнь всего человечества.

- Как тут строго у вас, - говорю я, послушно следуя за Виктором Сергеевичем Скуридиным, - как в Кремле.

- А как же, - отзывается он, - это все американцы. Поставили систему зашиты, компьютеры, видеокамеры.

- А им-то это зачем?

- Потому что им не все равно. Мы с ними на одной планете живем. Если что, тут на две-три Хиросимы хватит.


Он очень спокоен. Улыбается.

-Я двадцать девять лет на реакторе.

Он работает в институте с 1969 года, после окончания Томского госуниверситета. Это во многом было веянием времени - все шестидесятники рвались на ядерные объекты. Не последнюю роль сыграли и фильмы об ученых: \"Иду на грозу\", \"Девять дней одного года\" и т.д. В отпуск молодой радиохимик практически не ходил - было просто неинтересно отдыхать. (Бывает же такое!) Основным научным интересом тех лет было исследование процессов разделения веществ с близкими физико-химическими свойствами методами электрохимии переменного тока.

Конечно, радиация там есть. Примерно один бэр за год. Но Виктор Сергеевич утверждает, что это даже полезно.

Он уже давно забыл, что такое грипп, например. И более сложными болезнями, тоже, слава Богу, обойден. Может быть, еще и потому, что с 1985 года занимается радиофармацевтикой.

Когда он произнес это слово, я окончательно почувствовала себя пионером на экскурсии. Мы находились как раз в помещении реактора. Держась за тонкие перильца, я висела над, так сказать, самой бомбой, а Виктор Сергеевич вдохновенно рассказывал о нуклидах и атомах, воскрешая в моей памяти полузабытые школьные термины вроде \"кремний\" и \"валентность\". Было очень неудобно. Я мысленно поклялась по возвращении перелистать учебник химии и принялась задавать вопросы непосредственно о нем самом. Но не тут-то было! Виктор Сергеевич не хотел обсуждать свою личность и разговор все время плавно переходил к делу его жизни - ядерной медицине. Итак, радиофармацевтика.

- Самое интересное, что специальности такой в нашей стране не существует. Медики остро нуждаются в наших препаратах, мы их производим, получаем патенты, ездим за рубеж с докладами, но сами не можем даже кандидатскую защитить.

- Не потому, что не о чем. А потому что в СНГ Советов ученых по этой специальности нет. До сих пор. Несмотря на то, что производятся необходимые здравоохранению радиофармацевитические препараты: технеций, дизтилдити-окарбамат (на основе таллия -199) и т.д., с помощью которых осуществляется диагностика злокачественных опухолей, нарушений в кровоснабжении сердечной мышцы, головного мозга, функционирования почек, печени, щитовидной железы и других важнейших органов -во всех странах мира. И у нас, кстати, тоже. Каждое утро ОКБ, клиники мединститута, НИИ кардиологии получают дефицитные средства, позволяющие обследовать больного очень подробно. Рентген и УЗИ такой возможности не дает, и здесь приходят на помощь препараты, рожденные на реакторе, в лаборатории Виктора Сергеевича.

- Я и мои коллеги сами разработали генератор для их производства. Ездили в Болгарию, в Германию его устанавливать. А вообще в нашей стране только три научных центра занимаются этой проблемой - в Москве, Санкт-Петербурге и у нас. Готовятся к выпуску еще два препарата на основе короткоживушего йода-123. Нашими препаратами за последние десять лет обследовано около тридцати пяти тысяч человек. Все технологии запатентованы. Совместно с медиками только за рубежом опубликовано более 100 работ...

Он рассказывает мне историю своих побед и поражений, а я вслушиваюсь в слова, в интонации, в тембр голоса. У него очень приятный голос.

Когда говорю об этом, Виктор Сергеевич смущается.

- Спасибо. Я в капелле университетской пою уже более тридцати лет.

- Когда вы только все успеваете.

- Ну так это же после работы. А еще я рыбалку люблю. Сколько себя помню, все время на речке с удочкой.

- Неужели в наших реках еще можно что-то поймать?

- Если километров за триста от города уехать, то можно. Махнуть на неделю с друзьями куда-нибудь за Белый Яр, поставить палатку и ловить.

- И много ловится?

- Когда как. Да для меня это неважно. Меня привлекает не количество, а сам процесс.


Представить его в лодке с удочкой легко. Так же, как и в лаборатории. Он везде на месте. Есть же такие счастливые люди. Они спокойно занимаются своим делом, несмотря на проблемы - а у кого их нет? - в чем-то философы, в чем-то просто такие же, как мы. У них добрые глаза, и они обычно очень терпеливы.

Из всего выпуска радиохимиков на этой специальности остался он один. Остальные ушли в другие области.

- Вам никогда не хотелось все - раз! - и бросить?

Виктор Сергеевич улыбается мне, как неразумному ребенку:

- Это как чемодан без ручки. Нести тяжело, а бросить жалко...

Уезжая, я ловлю себя на том, что смотрю на здание реактора уже не так испуганно. Он больше не кажется мне угрозой миру на Земле. Потому что там работает такой человек, как Виктор Сергеевич Скуридин.

В.СЛОЖНОЦВЕТНЫХ.