Честно признаюсь - в физике я полный профан, а что касается ядерной, то вообще мой уровень - ниже плинтуса. Однако журналистская судьба забросила меня не куда-нибудь, а в НИИ Ядерной Физики. И человек, с которым мне посчастливилось встретиться, очень интересный. Итак, Виктор Николаевич Стибунов, заведующий лабораторией № 10. Занимается он исследованием структуры ядра, имя которому (в смысле ядру) - дейтрон. Выглядит это примерно так: на ускорителе разгоняют частицу и ба-бац ею в ядро. При этом столкновении ядро как-то реагирует, а в это время самые разнообразные датчики фиксируют событие (физики вышеописанное столкновение называют событием) и записывают его на магнитную пленку. Далее, как мне представляется, начинается самое интересное - исследовательская работа, пленки обрабатываются на компьютере, информация тщательно обдумывается и происходит чудесное - открываются открытия. Разумеется, Виктор Николаевич вызвал у корреспондента «За кадры» приступ любопытства.
-А почему именно физика, да еще и ядерная?
-Тогда, в самом начале 60-х годов, все больны были физикой всерьез. В воронежском институте, куда я поступал, отборочный конкурс состоял из пяти экзаменов, и брали только с одной четверкой. Причем в московском Физтехе экзамены были на месяц раньше, и многие, кто не прошел по конкурсу в Москве, приезжали к нам, в Воронеж. В школе я учился на одни пятерки, поэтому поступил без проблем. Наша кафедра ядерной физики была приоритетной, и из-за некоторой доли романтики, конечно. Наш заведующий кафедрой был очень интересным человеком - Вениамин Александрович Белосельский. Он до войны работал на первых ускорителях. Очень образованный человек. Во время войны его мобилизовали в контрразведку, где он занимался атомным проектом, был заслан в Германию, где был в лабораториях. Белосельский был большим романтиком, и наша кафедра этим отличалась. Благодаря Вениамину Александровичу, мы выезжали в другие города, институты, где были ускорители, и даже курсовые работы писали там, ну а к диплому у каждого были публикации, причем у некоторых на мировом уровне. То, что по сути начало практиковаться вузами сейчас, на нашей кафедре имело место тридцать лет назад.
-Как отнеслись ваши родители к такому выбору профессии?
-Они знали не очень много, тогда и секретность была вокруг этой темы, и я подписку давал о неразглашении. Конечно же, они знали что-то об облучении, но сильно не сопротивлялись, хотя, когда я переводился в Новосибирск, провожали как на войну.
-Почему вдруг Новосибирск?
-Это был как раз 64-й год, там строили Академгородок, и звучало везде, что открыли солнце в Сибири -Институт ядерной физики. Открыли его в 58-м году, в 62-м там запустили первый ускоритель, в общем, на весь Союз тогда гремело, что там очень интересно. Мы все проходили практику или в Дубне, или в Харькове. И наша кафедра договорилась с новым институтом о направлении студентов для прохождения практики. Практика была достаточно большой - восемь месяцев. После этой практики я перевелся на индивидуальный план обучения и остался в Новосибирске, и диплом писал там, только на защиту ездил в Воронеж. И распределился я тоже в Новосибирск. В Томск меня пригласили как исследователя, создателей ускорителей здесь хватало, а исследователей тех, кто будет работать на них, нет. Вот я и согласился. Впрочем, когда мы из Воронежа в Новосибирск поехали, трое нас было: я. Мишка и Александр. Мы сказали: «Давайте поедем на практику: посмотрим, что такое Сибирь, чтоб туда никогда не соваться.» Вот теперь Миша - в Канаде, Саша - в Астрахани заведует кафедрой, а я смотрю на Сибирь уже тридцать лет все никак не могу насмотреться.
-Вы можете сравнить студента-ядерщика вашего времени и современного. Они отличаются друг от друга?
-Сегодняшний студент хладнокровней, что ли. Нет этой безумной увлеченности, романтики. У нас со всех сторон жужжали, что сначала работа, и вся жизнь ради работы, а потом уж все остальное. Сейчас в общем-то люди могут выбирать, и я вижу этот прагматизм. Многие молодые ученые ровно в шесть вечера уходят с работы. У нас в шесть вечера только самая работа и начиналась. Другое было время, хотя я и не считаю правильным тот подход. Жизнь, она состоит из множества вещей, а не только из работы.
-Какие еще увлечения кроме ядерной физики?
-Я книги очень люблю читать, будь моя воля, я бы в какой-нибудь библиотеке поселился. Люблю исторические книги, ну и профессиональные разумеется. В студенчестве мечтал попутешествовать, вот съездил в Америку, в Индию. В тайгу люблю ходить часто и подолгу.
Напоследок Виктор Николаевич раскрыл мне один из многих секретов успешной работы лаборатории: «Вы думаете почему у меня все получается, это потому что у меня хорошие сотрудники: Александр Алексеевич Сидоров, Александр Витальевич Осипов и Алексей Логинов.»
И.БАСАЛАЕВА.